Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
– Ну вот и хорошо, товарищ Бесоев, – благосклонно кивнул Сталин. – После этого совещания вы вместе с товарищем Антоновой поедете в их Наркомат, и там она вам все объяснит и официально поставит задачу. Никаких Романовых, кроме, как говорили в вашем времени, официально сертифицированных советским правительством, в природе быть не должно. Ну, а товарищам Бережному и Василевскому сейчас следует отправиться в Генштаб и вчерне проработать план австро-чешской и польской наступательных операций. Срок исполнения и доклада – три дня с сего момента. Только постарайтесь сделать так, чтобы нам поменьше пришлось возить войска туда-сюда. Железные дороги у нас и так уже с учетом военного времени работают на пределе возможностей. И вообще, товарищ Бережной, товарищ Василевский прав – вам было бы невредно немного побыть в Москве и пообтесаться. Считайте это своей служебной командировкой. На этом все; все свободны.
28 мая 1943 года. 03:15. Франция, гавань Тулона, линкор «Страсбург».
Главнокомандующий вооруженными силами Виши адмирал Франсуа Дарлан.
Все, пора принимать решение. Только что адмирала Дарлана разбудили и сообщили, что вчера, около двух часов пополудни, объединенная советско-итальянско-американская эскадра под командованием адмирала Ларионова вышла из Специи. Курсом на Тулон шли: устаревший линкор времен прошлой войны, три новейших авианосца и три[50] легких крейсера со стороны русских; пять линкоров, пять тяжелых и восемь легких крейсеров со стороны итальянцев; а также американская эскадра из эсминцев эскорта и четырех линкоров предвоенной постройки, вооруженных девятью шестнадцатидюймовыми орудиями. Помимо боевых кораблей, в походном ордере имеют место большое количество транспортных судов с десантом…
Если бы французскому флоту пришлось драться с этой подавляющей мощью, то адмирал Дарлан сразу бы бросил карты. Хотя… из итальянцев вояки еще те, американцы тут, скорее всего, «только посмотреть», а у русских лишь один устаревший линкор; французские моряки и летчики тоже не настроены драться за Гитлера или хотя бы с его врагами. Приказ открыть огонь по русским, если они не начнут первыми, почти наверняка приведет к неповиновению и бунту. А они не начнут. В отличие от британцев, устроивших свою «Катапульту» в приступе страха, русские идут не топить французский флот, а освобождать Францию от нацистов и коллаборантов. Кстати, вместе с сообщением о выходе в море объединенного флота адмиралу Дарлану передали короткое послание адмирала Ларионова, которое гласило: «Кто не с нами, тот против нас». А это значило, что выбор у французского командования (точнее, то у него, адмирала Дарлана) только один. Он или присоединится к антигитлеровской коалиции, либо окажется ее врагом, со всеми вытекающими последствиями. Попытка объявить нейтралитет и затопить корабли будет выглядеть как недружественное действие, равносильное выступлению на стороне Германии.
Впрочем, для себя он все решил еще две недели назад, когда стало ясно, что Италия – не последний этап русского наступления. Франция выглядит более соблазнительной целью, потому что французские солдаты и военные моряки еще в меньшей степени намерены воевать против русских, чем итальянцы. С британцами они воевать будут, а вот с русскими нет. Наверное, поэтому в объединенной эскадре нет ни одного британского корабля с Мальты, несмотря на то, что этот остров хранит верность королю Георгу и проклинает его брата Эдуарда. И вообще, именно сейчас решается, где ему быть: на коне или под конем. Если прямо сейчас отдать приказ затопить французский флот, то русским от этого будет ни холодно ни жарко. В ближайшее время на море им ни с кем не соперничать, для обеспечения своего присутствия в дальних морях им и итальянского наследства хватит за глаза, а к следующей войне флот надо будет строить заново, ибо к тому времени существующие корабли сгодятся в дело только в качестве плавучих мишеней. А вот его, Дарлана, будущее, окажется окончательно загубленным. Нет, решено: если вино налито, то надо его пить.
Одевшись, адмирал посмотрел на часы. По расчету времени, корабли антигитлеровского альянса появятся в виду Тулона в половине пятого утра, ровно перед рассветом. До этого момента остался час с небольшим, и, в общем-то, этого должно вполне хватить на то, чтобы взять над флотом полный контроль. Вызвав к себе адъютанта, адмирал отдал ему несколько распоряжений. Этот лейтенант в его окружении появился совсем недавно – как раз тогда, когда он, готовя дорогу к отходу, начал искать контактов с Сопротивлением. А в Сопротивлении, как и везде, после переворота в Лондоне пробританская ветвь резко ослабла, зато набрали силу друзья Советского Союза. Да и как иначе, если, заимев доступ к архивам Ми-6, немцы получили возможность разом переловить всех британских агентов. Обычно картотеки такого уровня при военном поражении или эвакуируют на территорию союзников, или уничтожают; но в данном случае переворот произошел внезапно, и ничего сделать было уже нельзя. Сам Стюарт Мэнзис едва сумел унести ноги и не попасться своим германским коллегам. Когда абверовцы и гфпешники переловили всех «англоманов» из Сопротивления, то им показалось, что они его полностью уничтожили – уж очень важную роль играла в нем британская агентура.
Но свято место пусто не бывает, а победы Красной Армии на восточном фронте стали лучшими агитаторами за советскую власть. И вот, подобно тому как железные опилки выстраиваются вдоль магнитных линий, французское Сопротивление в течение последнего года перестроилось под советскую разведку. Сначала эта ориентация была чисто теоретической: через прослушивание передач радио Коминтерна на французском языке и через советских военнопленных, бежавших из немецких лагерей во Франции. Потом, в грохоте орудийных залпов и лязге танковых гусениц, фронт прыгнул на запад как тигр из засады, – и даже самые закоренелые пессимисты поняли, что Russie Soviétique это серьезно. Одновременно сориентировавшиеся на СССР маки начали получать по воздуху подарки от «дяди Жозефа». Дальние высотные бомбардировщики Пе-8 в своих бомбоотсеках доставляли в назначенные районы парашютные контейнеры, набитые всем, что необходимо партизанам в глубоком вражеском тылу. В основном это было оружие под немецкий патрон, взрывчатка, медикаменты, с которыми во Франции было откровенно плохо, а также инструкции в картинках, как из небольшого количества взрывчатки и всякой подручной дряни соорудить для оккупантов взрывную ловушку поубойнее.
Потом, когда фронт вышел к Датским проливам, потом к Адриатике[51], до Франции стали дотягиваться не только Пе-8, но и Ли-2 (ни же Си-47), и кое-где начали функционировать партизанские аэродромы. Хоть милая Франция – это не дикая Белоруссия, но тем не менее заполонить ее оккупационными войсками так, чтобы сделать невозможной посадку и взлет транспортного самолета, немцы не могли. Слишком много войск к тому времени сожрал Восточный Фронт, слишком жестоким был напор русского парового катка. Кого только ни пыталось немецкое командование использовать в антипартизанских акциях: и галичан, и хорватско-боснийское отребье, и русских коллаборантов из так называемого русского легиона[52] СС – все было напрасно, подавить партизанское движение никак не удавалось.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
